Тем временем менялся климат эпохи и на смену шли новые непризнанные, желавшие не столько продолжить и усовершенствовать импрессионизм, сколько оспорить его и работать по-иному. Единомыслия и сплоченности у них не было, они выступали не группами, а в одиночку; лишь условно их объединяют общим понятием "постимпрессионисты" - те, которые пришли после. Первым великим еретиком импрессионизма был художник, работавший одновременно с его основоположниками, их сподвижник и друг — Поль Сезанн. Никто не подвергался более грубым нападкам критики, чем он, а сами импрессионисты - Моне, Писсарро, Ренуар - никого из своей среды не ценили так высоко, как Сезанна. И эта высокая оценка не поколебалась, а даже упрочилась, когда он от них отдалился, - и в прямом смысле и в направлении творческих исканий. Уже в начале 80-х годов Сезанн уединился в своем имении в Эксе (Прованс) и редко показывался в Париже. К счастью, он был состоятелен и мог не заботиться о средствах к существованию. "Я решил молча работать вплоть до того дня, когда почувствую себя способным теоретически обосновать результаты своих опытов". Его называли экским отшельником. Он работал молча и яростно, лишь в последние годы жизни, позволяя себе давать советы молодым художникам, приезжавшим к нему.
Как все, кто "знал одной лишь думы власть", Сезанн был равнодушен или настроен неприязненно к иным художественным установкам, расходившимися с его собственными. (В этом он сильно отличался от любимых им Делакруа и Писсарро, которые умели ценить хорошее и в том, что им было чуждо.) Он не питал ни малейшего интереса к японскому искусству. Декоративность, стилизация, открытый цвет, контурность, увлекавшие многих младших современников Сезанна, вызывали у него отрицательное отношение. Так же как "литературный дух" и жанризм, под влиянием которых, считал Сезанн, художник "может уклониться от своего настоящего призвания - конкретного изучения природы". Ему не нравились ни Гоген, ни Ван Гог, и он, кажется, совсем не заметил Тулуз-Лотрека. Между тем именно эти три художника были самыми высокими вершинами в искусстве постимпрессионизма.
Русские левые, варьируя соотношение кубистического и футуристического компонентов, сумели породить собственное оригинальное направление в искусстве. Будучи самым радикальным художественным направлением предвоенных лет, кубофутуризм распространялся и на живопись, и на поэзию. Он не выработал четкой художественной системы. Принадлежность художника к данному направлению чаще всего означала его увлечение пластическими установками кубизма и футуристической утопией для создания нового универсального художественного языка.
