Поль Сезанн. Берега Марны
Поль Сезанн. Берега Марны. Около 1888 Москва, ГМИИ им. А.С.Пушкина
В натюрмортах поверхность стола как бы опрокидывается на зрителя, утверждая плоскость картины, а фрукты, лежащие на столе, показаны под другим углом зрения. "Пригвожденные" к плоскости, расположенные словно бы друг над другом, круглящиеся объемы фруктов воспринимаются с удвоенной интенсивностью, фрукты выглядят монументально, первозданно. Их расположение в глубину передается градациями цвета, лепящего форму (у Сезанна, как и у импрессионистов, нет битумных теней -только цветовые модуляции). В пейзажах художник предпочитает высокий горизонт, так что пространство земли опять-таки совпадает с плоскостью холста; он сдвигает планы, обобщает массы. Даже отражения в воде он делает массивными, архитектоничными (как пример приведем "Берега Марны" в московском собрании). Он не признает аморфности ни в чем.
Вот поэтому Сезанн неценим для живописцев, хотя не прельщает, как Ренуар, не захватывает, как Домье. Что же такое картина для Сезанна? Картина — это пластическая концепция видимого, концепция, а не имитация. Концепция возникает из разрешения противоречий между свойствами натуры и свойствами картины. Натура находится в непрерывном движении и изменении - картина по своей природе статична: Сезанн приводит движение к устойчивости и равновесию. В натуре - бесконечное разнообразие прихотливых форм, человеческому духу свойственно сводить их к немногим, более простым; Сезанн советует живописцам: "...трактуйте природу посредством цилиндра, шара, конуса". Понимать этот совет буквально значило бы вульгаризировать методы Сезанна (что и делалось) - в его полотнах нет стереометрических фигур, но объемы действительно тяготеют к упрощению. Утесы имеют кристаллическую структуру, домики, лепящиеся у подножия утеса, подчеркнуто кубичны; голова на автопортрете вылеплена как твердый шар; торс Пьеро конусообразен. Далее: натура - это "кусок природы", находящийся в безграничном пространстве, а картина - плоскость холста, ограниченная рамой. Сезанн не хочет иллюзорно разрушать плоскость - он хочет перевести явления природы на язык живописных категорий, заботясь, чтобы ощущение плоскости сохранялось, синтезируясь с ощущением объема и глубины. Он добивается этого особой организацией пространства, иногда прибегает к деформациям и сдвигам, объединяя в одной композиции несколько точек зрения на изображаемые предметы.
Тем временем менялся климат эпохи и на смену шли новые непризнанные, желавшие не столько продолжить и усовершенствовать импрессионизм, сколько оспорить его и работать по-иному. Единомыслия и сплоченности у них не было, они выступали не группами, а в одиночку; лишь условно их объединяют общим понятием "постимпрессионисты" - те, которые пришли после. Первым великим еретиком импрессионизма был художник, работавший одновременно с его основоположниками, их сподвижник и друг — Поль Сезанн. Никто не подвергался более грубым нападкам критики, чем он, а сами импрессионисты - Моне, Писсарро, Ренуар - никого из своей среды не ценили так высоко, как Сезанна. И эта высокая оценка не поколебалась, а даже упрочилась, когда он от них отдалился, - и в прямом смысле и в направлении творческих исканий. Уже в начале 80-х годов Сезанн уединился в своем имении в Эксе (Прованс) и редко показывался в Париже. К счастью, он был состоятелен и мог не заботиться о средствах к существованию. "Я решил молча работать вплоть до того дня, когда почувствую себя способным теоретически обосновать результаты своих опытов". Его называли экским отшельником. Он работал молча и яростно, лишь в последние годы жизни, позволяя себе давать советы молодым художникам, приезжавшим к нему.
